Амнистия - Страница 85

Затем Бузуев развернулся, на тридцать пятом километре он нагнал «Вольво» и пристроился в хвосте. Проехав ещё полтора десятка километров, доложил по телефону, что у машины Субботина нет сопровождения. Затем он сбавил ход, отстал, потерялся из виду.

Когда Субботин выехал на пригородное шоссе, миновал Долгопрудный, пришлось ещё больше увеличить дистанцию. Ничего страшного. Бузуев не опасался, что Субботин где-то потеряется. Маршрут обкатан, конечный пункт следования хорошо знаком. Именно на этом пустом от машин участке дороги Бузуев заметил белую «влсьмерку», пристроившуюся в хвосте. Эту машину он сегодня уже видел.

– Я отстал от нашего друга, – сказал в трубку Бузуев. – Не хочу светиться. Но, кажется, есть хвост. Одна машина «восьмерка». В ней два человека.

– Добро, – ответил Субботин.

– И вот ещё что. Не исключено, что наш друг в машине не один.

– Так он там один или не один?

– Я тут подумал… У «Вольво» вместительный багажник. Это только предположение…

– Хорошо, что предупредил.

Бузуев положит трубку и подумал, что все идет хорошо, как планировали. Хвост должен быть, и вот он появился. Впрочем, это не его, не Бузуева проблема. А Тарасов сейчас сидит на чердаке административного здания карьероуправления. Здания – это громко сказано. Почерневший от времени одноэтажный барак с мансардой, точнее чердаком. Вот, что представляет из себя административный корпус. Стекол нет, оконные рамы выломали и растащили по своим дворам местные мужики. Бетонные плиты, прежде покрывавшие двор карьероуправления, погрузили на машины и увезли в неизвестном направлении. Внутри барака гуляет ветер, шевелит паутину, перегоняет с места на место бумажные ошметки и пыль.

Сам карьер выработали ещё года три назад. Строители и разработчики оставили после себя высокие отвалы земли, напоминающие невысокие горы. И ещё пару ржавых грузовиков без двигателей, негодный шагающий экскаватор, три сарая и это самое административное здание.

Тарасов долго выбирал место для дружественной встречи. В конце концов, решил, что лучше этого карьера не найти. Из чердачного окна двор как на ладони. Прекрасно простреливается каждый метр, каждый угол. Спрятаться, укрыться от пуль негде.

«Восемерка» отстала, потерялась из вида. Проехав Икшу, Бузуев повернул направо. Он решил, что самое время немного развлечься. Он включил радио, съел бутерброд с колбасой и внимательно послушал сводку погоду. Вон, накаркали синоптики, снова зарядил дождь. Бузуев включил «дворники». Он подумал, что дорогу к карьероуправлению от деревеньки Молотово, разбитую тяжелыми грузовиками, сейчас совсем развезло.

Эта деревенька с пролетарским названием совсем небольшая, всего пятнадцать дворов, туда автобус только один раз в неделю ходит. Понятно, что за дорогой никто не следит. Последние дни шли дожди, вязкая глина превратилась в жидкую грязь. На «Вольво» ещё проехать можно. А вот на «Форде» – это вопрос. Как бы не сесть брюхом на какой-то машине.

*** * * ***

Субботин между тем продолжал волноваться. Примерно каждые десять минут он получал от Тарасова все новые инструкции. Теперь, когда Субботин съехал с Дмитровского шоссе на незнакомую дорогу в два ряда, то понял, что развязка истории совсем скоро. Может, за первым же поворотом. Может ещё ближе. Сейчас ему скомандуют остановиться, выйти из машины. Что будет дальше? Субботин покосился на пистолет. Если доведется стрелять, он наверняка промажет.

Не разу прежде он не бывал в этих местах. Темный сосновый лес обступил обочины шоссе. Черт, куда ведет эта проклятая дорога? Надо бы взглянуть на карту, но Тарасов не велел останавливаться. Снова зазвонил телефон.

– Примерно через пять километров поворот направо, – сказал Тарасов. – Висит указатель: деревня Молотово. Сворачивай туда. Понял?

– Понял, – Субботин сглотнул вязкую слюну. – Долго еще?

– Не умничай.

Короткие гудки. Волнение усилилось. Он потянулся к фляжке с коньяком, решив, что от лишнего глотка худа не будет. Но хмель не пробирал, голова оставалась легкой, трезвой. А на душе спокойнее не становилось. В зеркальце заднего вида показались очертания темно бордового «Форда». Машина мелькнула и исчезла, видимо, отстала. Кажется, он не первый раз за сегодняшний день видит этот чертов «Форд». Или не этот? Видимость плохая, идет дождь. Субботин нажал кнопку.

– Кажется, за нами «Форд» увязался, – сказал он Чеснокову. – Может притормозить, посмотреть?

– Что это нам даст? – отозвался Чесноков. – Тарасов только насторожится. Не будем рисковать. Езжайте дальше.

– Что ж, на ваше усмотрение, – ответил Субботин.

Теперь в его душе росло запоздалое сожаление.

Не оставляло ощущение, будто делает он что-то не то и не так, как сделает делать. Слишком рискованная затея, слишком много непредсказуемых моментов. А Чесноков… На него слабая надежда. Он действует без оглядки, безрассудно. Он просто храбрый человек. Слишком храбрый для того, чтобы быть умным.

Увидев указатель, Субботин свернул направо. Навстречу попался трактор с прицепом. Дорога сделалась такой узкой, что пришлось съехать на обочину, чтобы пропустить трактор. Деревня Молотово встретила Субботина полным запустением. Темные дома казались вымершими, только над крайней избушкой на въезде в деревню теплится печной дымок. Людей почти не видно. Мальчишка стоит у забора. К колодцу плетется согбенная старуха в белом платке, а в руке ведро. Плохая примета.

*** * * ***

Сразу за деревней снова начался лес. Асфальтовая дорога сузилась, сменилась разбитой грунтовкой с глубокими залитыми водой колеями.